Она, вроде, как без ног была — не ходили ноги совсем. Нагнуться не может. Муж, дядя Иван, бывало, одной рукой вскинет её себе за спину — другая рука у него не в ладах совсем, согнутая такая была вся, и видел он плохо — да на двор и вынесет али на лавку посадит. Около неё всегда сундучок стоял. В нем всё лежало, что ей нужно: и книжки какие, и ножницы, и шитьё, и зеркальце. Все-то она в нём копошится! Поженились-то они поздно, что такие оба были. Ну, а жили хорошо! Он, это, как-то даже грабли привяжет, бывало, в покос ходил, нанимался сено трясти, сгребать. В огороде, по хозяйству. Печку он топил. Её посадит перед печкой, она и говорит: «Ты, Ваня, сюда вот дрова клади. А чугунок сюда сдвинь, вон, головёшку сдвинь». А то он не видит ведь! Ну, а она шить выучилась, и ей как инвалиду девочек учить шить позволили. Она и сама была портниха хорошая, только не шила сама — кроила, а шить покажет, где и как! Придут к ней — сейчас она покроит и говорит, как шить надо. Денег не брала, а скажет: «Я тебе сделаю, а ты мне либо пол вымой, либо печку истопи», ну что ей надо!
И девочек хорошо учила. А потом гадать выучилась! И такая гадалка стала правильная! Ну все к ней так и идут, так и идут! Она, прежде чем погадать, скажет, бывало: «Ты мне сначала-то то сделай, я тебе и погадаю». Ну и все справно было у них. Жили вот как хорошо. И дом какой выстроили себе!
Комментарии
Добавить комментарий