В поисках творчества

Есть ли в мире место, где так много художников, а «День Искусства» по популярности своей является одним из самых любимых праздников, где собирается, общается, делится опытом и просто отдыхает семьями практически всё население небольшой Латвии? Так сложилось, что здесь любовь к искусству и уважение к художникам являются очень важной составляющей культуры. А уровень художественного образования был очень высок благодаря открытию одной из двух Академий Художеств Советского Союза.

Чем примечательна Латвия? Старым городом, маленькими красиво оформленными кафетериями, Балтийским морем и атмосферой курортного приморского города. Когда сюда приезжаешь, тебя встречает солёный лёгкий бриз. Хотя если спросить у местных, нравится ли им запах моря, немногие ответят, что его чувствуют. Так здесь пахнет всегда. Точно так же солнце здесь садится в море, и в этом нет ничего необычного.

Мастеров из Латвии знают во многих странах мира, они ценятся благодаря уровню своих художественных и художественно-оформительских умений.

Я закончила Академию художеств. Во время учёбы мы, студенты, часто сетовали, что нас ничему не учат. Но правда была в том, что нам давали свободу выбора своего стиля и направления. Ведь на одном потоке живописцев учились и те, кто писал классические работы, и те, кто делал концептуальные инсталляции. А в окружающем мире было множество художников. По большому счёту мы об этом даже не задумывались. Человек учился и жил в художественной среде совершенно органично, это было естественно, нужно было только позвонить в соседнюю дверь по лестничной клетке или зайти в мастерскую.

Так и меня водила жизнь из художественной школы в разные художественные кружки, а потом и в Академию. Все это было бесплатно и открыто для всех желающих. Так мы знакомились с живописцами-станковиками, ремесленниками, графиками разных калибров, любителями искусств, учениками различных студий. Так я познакомилась с декораторами и начала свое обучение у них. Художники-декораторы были отдельной очень узкой нишей художественной среды. Они занимались оформлением внутренних помещений с помощью своих секретных техник и приёмов нанесения различных материалов. Все мастера экспериментировали, готовили образцы, обменивались опытом, постоянно учились, путешествовали и вообще любили жить. Жить так, чтобы им было интересно, так, чтобы создавать и придумывать чудеса и искать их снова и снова по всему миру. Это был и азарт, и исследование, и работа.

Конечно, все мастера разные, с разными характерами, но все они любили и любят независимость и творчество.

Эти люди реально что-то умели. Три дня — и роспись готова, пять— и стены дома похожи на благородный камень. Результат, качество, вкус — налицо. И главное — это красиво и совершенно непонятно, как сделано. Многие говорили, что декораторы — просто ремесленники, но их работа была чем-то реальным, а цены незаоблачными, хотя они знали цену своего труда. Они следили за тем, что происходит в мире, и развивались вместе с ним. Ездили на семинары и работали, работали, работали…

После окончания Академии я много путешествовала, мне очень хотелось увидеть мир. Показать себя, узнать, чего стою, и набраться разностороннего опыта. Мне не приходило в голову, что развитие искусства напрямую связано с воображением, и если у населения специально не развивать это качество, то и искусство не будет восприниматься.

Жизнь забросила меня в Канаду, там я поступила на работу в художественный комбинат, где делали декорации для бродвейских театров и голливудских фильмов. Меня там жёстко проверяли, давая работу без особых объяснений. Это было трудно и странно. Через несколько недель мой начальник китаец не выдержал и спросил, откуда я все умею? Потом уточнил вопрос, спросил: ты что, русская? Я сказала, да. Он заулыбался, сказал, что теперь-то ему всё понятно. Оказалось, что в Канаде каждый художник или человек любой профессии умеет что-то одно. Один— рисовать загогулины, другой — рассчитывать и переносить расчёты с планов на декорацию и т. д. Тогда я не знала этого.

Поэтому на меня смотрели широко открытыми глазами, ведь я не знала, что такое "PG" или как на схемах обозначаются инчи и дюймы. Но могла рассчитать, склеить, покрасить, нарисовать.

Китаец оказался на комбинате единственным профессиональным живописцем. В моем понимании профессиональный живописец это тот, кто может собрать роспись воедино. Он знает, что такое композиция, тёплые и холодные цвета, у кого есть вкус и опыт работы в этой сфере. Рассказывали, что комбинат искал художника его уровня по всей Канаде, но нашли его в Китае. Он еле говорил по-английски, но все слушали его беспрекословно. Что и говорить, китайцы, в отличие от канадцев, обладают юмором и некой дерзостью, например, наш мастер мог быть недоволен исполнением его идей, но если люди не понимали его снова и снова, он мог сказать, что хочет, чтобы роспись сделала детей счастливыми, иначе все будут уволены! Его тут же понимали без лишних слов, всё выполнялось, как надо! Китаец был обыкновенным профессиональным художником, наша Академия выпускала таких тысячами.

Можно сказать, я просто ездила по миру и смотрела, как живут страны и разные художники. Я чему-то училась, а по сути просто знакомилась с миром.

Когда я вернулась обратно в Латвию, меня потрясло её богатство и разнообразие.

Несмотря на то, что страна находится в глубочайшем экономическом кризисе, у художников есть работа, в том числе и в декораторской сфере. Люди по-прежнему стараются заниматься отделкой по душе. На западе отделкой не принято заниматься, так как дом казённый, он всегда на продажу и нет смысла в него вкладывать, да и твой интерьер может не понравиться следующему покупателю. Там привыкли ко всему стандартному. По радио или ТV не услышишь красивой и разнообразной музыки, нет рисования в школах и детских садах. Это, конечно, есть, но для очень богатых и развитых, понимающих, зачем это. Но таких я практически не встречала.

В Латвии заказчик может выбрать или придумать, что хочет, и принять своё решение. Там, на Западе, иначе. Можешь показывать портфолио с работами для интерьера, а люди даже не понимают, что это и зачем, хотя и доверяют разрекламированным именам и фирмам, неким брендам в востребованной сфере. Известен такой забавный случай, когда строительная компания очень много лет строила замечательные дома, но толком не могла их продать. Потом они пригласили специалиста, чтобы перед продажей украсить дом. И дома стали продаваться сотнями. Оказалось, что люди не могли представить, где в доме поставить диван, где телевизор и как всё это украсить.

Итак, я вернулась в Латвию, где в воздухе ощущение кризиса, и снова начала работать в своей сфере. Столько лет в Канаде я натыкалась на одну неожиданную преграду за другой, поэтому мне было странно ощущать, что дома, по сравнению с Западом, ты принят обществом, а дизайнеры интерьеров разговаривают с тобой на равных, главное, они хотят видеть, что ты умеешь и каков будет результат твоих трудов.

Первым делом я приступила к оформлению частного дома 30-х годов прошлого века в Юрмале. Кстати сказать, все дома в Юрмале входят в фонд культурного наследия. В свое время здесь русские строили себе летние дачи. Это деревянные, очень изящные домики с ажурной резьбой. По закону их нельзя сносить, но они так постарели, что разваливаются на глазах. Но брошенных участков в Юрмале нет. Все домики или подремонтированы, или отстроены заново по тому же проекту.

Я ходила по улицам дождливой Латвии, наслаждалась погодой, атмосферой. Рассматривала лица людей в трамваях, и от всего этого веяло чем-то знакомым, уютным и человеческим. Как бы там ни было, за семь лет Рига изменилась. Хорошее заключалось в том, что люди стали добрее и общительней. Общие беды, возможно, заставили разувериться в будущем и жить настоящим.  А может, здесь просто остались только те, кто действительно любят эту страну. Политика здесь стала жёстче, а экономическая ситуация сложнее. Здесь более чётко проявились два мира, не пересекающиеся друг с другом — элита и простые жители.

Но тем не менее, как странно мне было, заходя в общественные места, разговаривать с людьми. Люди сами заговаривают с тобой, как со старым знакомым. И в этом не было ничего грубого, как считается на Западе. Не было того, что там называется «нарушить пространство другого человека».  В одном из магазинчиков красок, на втором этаже, располагалась студия декораторов, оформляющих интерьеры. Начали разговаривать, и они пригласили прийти, показать свои работы, рассказать о путешествиях. Оказалось, что в студии много мастеров, работающих под эгидой главного мастера. Но, что странно, получив заказ, все мастера сами делали образцы, сами выезжали на работу на объект. Точно так же сдельно, с мастером, договаривались о размере оплаты. Ты мог спросить совета, обсудить образцы. Всем вместе им жилось проще и веселее. Один мастер знал, как получить заказ, другой, разузнав о новых материалах, делился информацией, третий мог подсказать, какую технику применить и т. д.

Студия была просторная и оформлена фантастически. По стенам декоративные штукатурки, а также большие планшеты с образцами. Техника, нанесённая на большую площадь, смотрится более привлекательно, чем на небольшом образце 30х30 сантиметров. Вообще бросалось в глаза, что студия не была заставлена всевозможными баночками и клеями. У каждого мастера дома была своя лаборатория, а на каждую идею оформления покупались отдельно свои материалы. Далеко ходить не надо, что-то можно было купить в магазинчике на первом этаже. От всего этого создавалось впечатление, что в этой студии работают не по шаблонам. А изготовить они могут всё что угодно. Уровень оформления стендов, стен и мебели говорил сам за себя.

Впоследствии так и оказалось...  (Продолжение в следующем номере)