Снова весна…

Весна… Я с улицы, где тополь удивлён,

Где даль пугается, где дом упасть боится,

Где воздух синь, как узелок с бельём

У выписавшегося из больницы.

Где вечер пуст, как прерванный рассказ,

Оставленный звездой без продолженья

К недоуменью тысяч шумных глаз,

Бездонных и лишённых выраженья.

(Борис Пастернак «Весна»).

Весна, снова — весна. Хотела написать — «опять весна…», но подумала и написала — «весна снова...». Вроде бы каждый год одно и то же — день длиннее, а ночи короче, так же налетают тёплые ветра, и сумерки становятся прозрачными и розовеют. Деревья оживают, незримое движение соков в них всё стремительнее. Всё живое напрягается в едином порыве — пробудиться, скинуть зимние сны и начать жить заново… Но всё-таки каждая весна приносит что-то своё. Поэтому весна — «снова»…

«Весенний лес заволосатил…»

По-моему, это Пастернак, его «почерк». Эту строку помню давно. Вообще, Пастернак всегда начинался для меня с какой-то одной строки, она врезается в память навсегда. И вдруг врывается в жизнь — как новая весна… Не понять мне эту магию «первой строки» стихов Пастернака, это неподвластно рациональному объяснению…

Итак, лес «заволосатил…». Вроде не эстетично, хотя эстетика Пастернака, если это он, особенная, такие странные и неожиданные переходы, «мостики» от земли до неба, но неизбежные, обязательные… Они жёстко впаяны в смысл, они не придуманы, их нельзя ничем заменить… Вот ведь совсем не корёжит «узелок с бельём у выписавшегося из больницы» — точнее про синь весеннего воздуха не скажешь…

А приглядишься — да-да, прав поэт. Видишь лёгкий-лёгкий налёт на ветвях, будто они подёрнулись туманом светло-зелёных нежных волосков. Туман так нежен, так невесом, что сквозь просвечивают небо и облака. Так деревья извещают, что ничего плохого с ними зимой не случилось. Что они ожили и готовы жить дальше — расти, цвести, тянуться к солнцу и небу… Факелами стремиться к небу, зримыми мостиками соединяя небо и землю… Нежный волосяной туман превращается в крошечные лакированные листочки, вдруг брызнувшие из крохотных почек, и вот уже юное прекрасное дерево качается под тёплым ветром, тянется вверх, здороваясь с синью неба и белоснежными стадами облаков.

Весна пришла!

Как всегда, стремительная, за новостями не уследить. Ещё вчера лежал снег на Холмах, а сегодня они одеты новой молодой травой. И тоже пробудились к своим извечным делам…

Ещё вчера слива стояла совсем зимней, а сегодня на ней почки, а там из них и брызги цветов. И это без листьев, наверное, чтобы насекомым легче пробраться внутрь цветка… Странная картина — цветы сидят прямо на голых ветвях, даже на голых стволиках… А вот у яблонь не так — сначала юные листочки, а потом рядом вспухают огромные почки цветов и медленно, величаво распускаются в своей бело-розовой невозможной красоте… Не успеешь оглянуться, как груши скрываются под обильными почти горизонтальными пластами белоснежных цветов… В воздухе плывут, перекликаясь, как бы смеясь, лёгкие цветочные ароматы… Вот что-то чуть горьковатое — калина зацвела… А вот подоспела сирень — её дурманящий плотный аромат слышен за много шагов. Расцветает жасмин, его тонкий изысканный аромат лёгок и ненавязчив…

Цвести всем!

Весной цветут по-своему все деревья. Вот ива выбросила нежные серёжки. Они повисят-повисят, а потом ковром лягут на землю. А вот серёжки тополей, потом они завалят пухом всю землю… На сосне появились высокие свечки с махонькими будущими шишками на концах... А ель похожа на кудрявого зелёного барашка — ветки обросли мягкими отростками, они такие нежные, что виснут на концах… Со временем их колючки окрепнут, и они встанут как положено… В воздухе кружится какая-то золотая пыльца и устилает землю драгоценным восточным ковром. Это карагач…

А вот травы и цветы

Трава лезет и лезет, буйно и неостановимо. Крапива, одуванчик, конский щавель, лопухи, чистотел, просто трава, которую так любят грызть кошки и собаки… Из уже тёплой земли неостановимо прёт и прёт жизнь…

А вот жёлтые шапочки одуванчиков с резными краями заполонили поляны, они везде, они золотятся на солнце. А какие-то, особо шустрые, уже превратились в серебристые шарики и готовы лететь в другие края. Там они осядут в незнакомую землю, оглянутся и пустят корешки на новом месте… Вот такие романтики, спешат поменять жёлтые шапочки на сотни парашютиков. Но их быстро нагоняют другие, и вот уже поляны покрываются пушистыми шариками, готовыми взлететь…

Полезли из земли и огородные многолетники — валерьяна, хрен, могучий ревень, щавель… От них не отстают цветы — вдруг стремительно распускаются нарциссы, ландыши, мышиный горошек, полезли и распустились ярко-красные тюльпаны… Расцвела ярко-оранжевая купавница, вылезли на свет аристократы-гиацинты… А вот распустились и лиловые ирисы и ирисы — любимцы Серебряного века, томные, странно окрашенные, печальные. Будто напоминают о чём-то несбыточном… В те времена они были везде — в стихах, на виньетках, на веерах, на одеждах томных красавиц… Вскорости придёт время и царицы цветов — розы…

Лезут из своих норок и насекомые. Комары принимаются за своё любимое занятие, бабочки-капустницы перелетают от цветка к цветку, в стекло бьётся-гудит какой-то жук… Птицы уже вовсю приветствуют весну полётами в поднебесье, громкими весенними криками. Слышно знакомое «ку-ку»… Весна —время соловьёв, их серебряных вечерних трелей…

А небо, небо!

Оно очень голубое, тоже какое-то свежее, юное. И облака, они тоже весенние, свежие, не тяжёлые, как зимой или осенью, а лёгкие, прозрачные… Причудливые небрежные мазки в полнеба, пушистые дирижабли, какие-то фантастические фигуры, неведомые лики, прозрачные свадебные вуали… Кажется, что небо дано на откуп какому-то гениальному безумцу, он стремительно наносит на бесконечный голубой холст свои мысли, чаяния, мечты… Сегодня одни, завтра совсем другие, но такие же весенние…

Капризы весны

Но не всё так гладко у весны. Иногда, во время самого цветения вдруг налетает зима… И своим дыханием леденит распустившиеся цветы… Они будто живые, но подойдёшь с надеждой — а они хрустальные, со звоном рассыпаются в пальцах…

Увы, и не все деревья оживают. Уже много лет на моих глазах умирает огромная старая груша — «Лесная красавица». Раньше, в конце лета, приносила она сладкие сочные плоды и вдруг начала медленно умирать. Сейчас не осталось ни зелёных ветвей, ни плодов по осени. Но она ещё жива! И каждой весной на иссохших ветвях, а то и прямо на стволе выпускает несколько веточек с ярко-зелёными трогательными листочками, как бы говоря — я ещё жива!..

А вот грецкий орех. Помню его с буйной листвой, а ныне у него появилось много высохших ветвей. Наверное, и он когда-нибудь отживёт своё, как и «Лесная красавица»…

Но как радостно видеть, что старый-престарый пень ивы вдруг породил большую зелёную ветку, она растёт и растёт, и пень вместе с ней живёт и молодеет..

И первые грозы…

Какая весна без гроз? И вот она, первая гроза! Небо вдруг чем-то озаботилось, затянулось туманной седой пеленой, заворчало вдали. Поднялся ветерок. И вот она, весенняя феерия — молнии от неба до земли, свежий юный гром набирает и набирает силу и власть, молнии всё ближе, ветер всё неистовее… Всё живое скрывается, ветви деревьев гнутся до земли, трепещут листья… И вот она, долгожданная развязка — крупные тёплые капли вперемешку с громами и молниями настигают землю… Это она, первая весенняя гроза — «в начале мая…». Будут потом и другие, но это первая...