Среди тихой рощи на закате дня

Среди тихой рощи, на закате дня

Миг погибшей жизни посетил меня.

Может, это — где-то, может быть — прошло.

Может, что-то вещее на меня нашло.

Я стою и вижу странные края,

У которых вышло время бытия.

Как кромсает ветер эту даль и ширь!

Буря губит судьбы, обновляя мир.

День, но солнца нет, всё черно, как ночь,

Сорванные крыши улетают прочь!

Погружая в мир гибели мечи,

Молнии на миг сходятся в ночи.

Чьи-то крики слышу, дерева горят!

Тучи, волны, пена и тяжёлый град...

Миром правит хаос, смерть, безумный страх.

Это возрожденье — или это крах?

Всё пронзает тяжкий и протяжный стон.

А потом всё стихло, стало всё, как сон...

И застыло море, замер небосвод,

Замер белый парус, сорванный вперёд.

Замер тихий шёпот, не покинув уст,

Мир смятеньем полон, но как будто пуст.

Что за миг виденья сквозь меня прошёл?

Кто во мне свидетеля этому нашёл?

Чей же во вселенной так ошибся род?

Что же было ложью, вложенной в народ?

Миг для всей вселенной — для кого-то век.

Эта жизнь слиянье  всех причин, как рек.

Как ведут на площадь змеи гладких троп,

Так сошлись деянья тех людей — в Потоп.

Не найдёшь Начала — жди тогда Конца.

Вот и их не стало, выбравших «тельца»...

И «телец» их не был — просто золотым.

Он гнездился в душах завистью к простым.

Гордой властной спесью, скукой без любви,

Глухотой к страданьям, жаждою крови...

Так смещался к смерти центр их основ,

Так песок их время быстро тёк на дно.

Всё казалось гладким, шло привычно всё:

Если что, то Господь — каждого спасёт...

Но уже кренилось жизни колесо,

Рок набросил каждому крепкое лассо.

Скорость цикла жизни, как паденье рос...

Маховик сорвался — и пошёл вразнос!

Но зачем всё это мне в вечерний час?

Может быть, забвенье — ждёт уже и нас?..