«Любите ли вы театр? Любите ли вы театр так, как люблю его я?..» — это признание в любви к театру героини старого фильма вызывало когда-то живой отклик в моём сердце. В юности я тоже очень любила театр…
И чувство это побуждало меня почти каждые каникулы, сдав экзамены, садиться в поезд и мчаться в Москву. А там каждый день выстаивать у кассы какого-нибудь театра — в надежде купить билет, оставшийся от брони. Или же «стрелять» лишний билетик в толпе у входа в театр. Театр на Таганке, Ленком, Современник… Купить билеты в театральных кассах на хорошие спектакли этих и других театров было почти невозможно. Это было время увлечения театром, а билеты стоили очень дёшево. Тогда театр был источником свежих идей и крамольных мыслей — театральные режиссёры могли позволить себе более смелые постановки, чем, например, в кинематографе…
С билетами мне везло — возможно, из-за сильного желания — часто удавалось посмотреть спектакли, которые были «на слуху». Иногда даже попадала на премьеры. А бывало так, что спектакль сразу же после премьеры могли закрыть по идеологическим причинам. Трудно сейчас сказать, что заряжало больше —впечатления от содержания спектаклей, от игры любимых актеров или же быть в зрительном зале, где возникало так необходимое чувство единения с другими людьми, такими же увлеченными, как и ты. Но помню, что из этих поездок всегда возвращалась домой наполненная энергией, радостью, новыми смыслами. И с удовольствием делилась полученным в Москве зарядом вдохновения со своими единомышленниками.
Назывался наш самодеятельный коллектив «Литературно-философский театр «Логос». Первой работой, которую нам предложил поставить режиссер, была поэма древнегреческого философа Лукреция Кара «О природе вещей». И занятия наши поначалу походили больше на мировоззренческие беседы, чем на репетиции. Философские понятия для большинства из нас были чем-то очень отвлечённым и далёким. И наверное, в этом был и свой плюс — режиссер без труда заполнял пустоты и пробелы в нашем понимании основных жизненных принципов. И мы постепенно становились более созвучными друг другу. Думаю, что без этого спектакль не смог бы состояться. Те, кому эти беседы не были интересны и нужны, почти сразу исчезали. И таким образом за несколько месяцев собралась группа людей, с которыми и началась работа над спектаклем.
Режиссёра нашего мы сразу же зауважали и полюбили. Он был не просто умён, красив и высокообразован. Но также обладал неиссякаемым чувством юмора, причем остроумие его всегда было в рамках соизмеримости и даже деликатности. Он был просто по-человечески добр. Помню, что для нас были само собой разумеющимися его мастерство и режиссерский талант, а также простота в общении, отсутствие властных, высокомерных черт. Только сейчас, через много лет, я могу с удивлением осознать и оценить такое его к нам отношение, редко встречающееся в жизни. Обращался он с нами, несмотря на разницу в возрасте, очень демократично, но без панибратства. Наверное, это и есть культура. В дальнейшей жизни таких людей я встречала совсем немного… Он щедро делился с нами и своими знаниями, и любовью к искусству, и смыслом человеческих взаимоотношений. И каждый взял от него сколько смог. В моей душе до сих пор живет глубочайшее чувство благодарности к этому человеку и к жизни за подаренную встречу с ним.
Занимались мы в прекрасном здании «Дворца студентов». Это был старинный дворец в большом красивом парке, раскинувшемся на высоком холме. Внизу, огибая холм, течёт большая река, по которой когда-то и приплыл основатель города. Он построил дворец, разбил парк, и отсюда по его плану и стали строить город. Я с детства любила этот парк с его аллеями, посыпанными белыми ракушками с кустами сирени по краям. Как же он благоухал весной! А какие высоченные серебристые тополя встречали у главного входа и провожали до самого дворца!
Память сохранила самые первые яркие детские впечатления от знакомства с этим дворцом. Отец привёл меня на новогоднюю ёлку. Это была моя первая в жизни ёлка, и она была прекрасней всего, что я видела в жизни за свои три года. Она стояла в большом холле и поднималась на высоту двух этажей. Но не только эта огромная сверкающая ёлка потрясла меня. По обе стороны от холла, в боковых галереях дворца были устроены великолепные декорации разных сказок. Помню, как плыла на плечах у отца из сказки в сказку, и мне трудно вспомнить что-то более завораживающее, разворачивающее неведомый мир. Тогда этот дворец открыл мне, что жизнь — это сказка. Как я могла не полюбить его навсегда?! Там же произошло моё «посвящение в артистки». Отец поставил меня под ёлку, вокруг которой было много детей, и я читала стихи. Правда, помню об этом больше по рассказам отца. А вот новогодний спектакль в большом зале, мне кажется, немного помню. Ведь ничего подобного я ещё не видела и наверняка не понимала, что играют актёры, – всё происходящее на сцене было для меня настоящим. Потом много лет каждый новый год я смотрела в этом зале новогодние спектакли. И сейчас меня посетило «озарение» — вот, оказывается, откуда родилась моя любовь к театру.
Теперь на той же большой сцене мы собирались воплотить в жизнь творческие поиски нашего режиссёра. То, что он ставил, вряд ли согласились бы играть актёры профессионального театра Большую часть текста мы читали хором — притом, что поэма была написана древним очень сложным поэтическим слогом — гекзаметром. Помню, как из репетиции в репетицию, в течение нескольких месяцев, мы добивались гармоничного совместного звучания. Как без конца твердили различные скороговорки, улучшающие дикцию, типа «бык тупогуб, тупогубенький бычок, у быка бела губа была тупа»… И потрясающие состояния, когда, наконец, удалось достичь нужного исполнения и наши голоса слились в едином звучании. Мы почувствовали себя одним целым. Это было очень красиво, очень радостно. Мы наслаждались процессом…
Помню, как на одну из репетиций пришел директор дворца, приятель нашего режиссера. Он тихонько посидел, послушал, а потом вздохнул — «как в церкви побывал»… Все материальные заботы о спектакле лежали на нём. И он выбил нам нужное финансирование. Сейчас в это трудно поверить, но тогда за всё платило государство. Мы ни в чём не знали отказа — любые костюмы, декорации, освещение… Да, такое время было. Никаких забот — только творчество. И такая беззаботность, иногда на грани легкомысленности. Дисциплина у нас хромала, кое-кто мог пропускать репетиции, долго не выучивать текст. Возможно, не все верили в то, что спектакль состоится, — уж очень это всё было необычным. К тому же замены ни у кого не было.
Однажды у нас на репетиции появился забавный тип. Внушительных размеров молодой человек, обладавщий таким же внушительным басом, который он тут же продемонстрировал. Люстра под потолком задрожала. Он важно заявил, что у него есть мечта — цель всей его жизни — поставить спектакль о Шаляпине и сыграть в нём главную роль. И держался он соответственно этой великой задачи — невероятно важно, переполненный чувством собственной значимости. Понятно, что он развеселил всех и в дальнейшем был предметом наших незлобивых шуточек и подтруниваний, которые он с таким же достоинством игнорировал. Мы сразу прозвали его Шаляпиным. А наш режиссёр придумал ему роль не то Юпитера, не то Зевса, с которой он великолепно справился. Его бас звучал раскатами грома без всяких микрофонов.
Постепенно спектакль стал обретать какую-то форму. Появились новые люди — режиссёр пригласил несколько человек из своей первой студии, которую он вёл ещё будучи молодым. Это были его ровесники. Один из них сыграл роль от автора. Помню также очень солидного профессора математики, преподавателя университета. Для него была придумана роль музыканта — откуда-то достали клавесин, поставили в углу сцены, и он весь спектакль виртуозно играл на нём прекрасную музыку Баха, Вивальди и других классиков…
На сцене соорудили огромную белую дорогу в виде молнии, уходящую вверх. И мы стали репетировать мизансцены. Помню, как поначалу трудно было научиться правильно передвигаться, запоминать последовательность движений. Но со временем все научились легко двигаться, выучили текст. Нам пошили красивые костюмы. И в мае мы были уже полностью готовы сыграть наш первый спектакль.
Помню, как гурьбой мы ходили по городу и клеили афиши — типография подвела и напечатала афиши буквально за день до премьеры. И всё же народ пришёл. Помню, как перед началом спектакля посмотрела в щель занавеса и, увидев почти полный зал, почувствовала волнение, ответственность. Боялась, что забуду текст. Хотя на сцене была суфлёрская будка, в которой сидел человек с текстом. Сейчас уж и не помню — воспользовался ли кто-то его помощью…
И вот на самом верху декорации дороги появился главный герой — искусный грим и костюм сделали из него настоящего древнегреческого философа. Мы заняли места, и занавес раскрылся. Началась мистерия — повествование о том, как до сотворения мира «был только хаос один и какая-то дивная буря всякого рода начал…». И как постепенно из этого хаоса творились формы мира, развивалась цивилизация, как добро побеждало зло… Играли мы вдохновенно, с полной самоотдачей. Не знаю, кто получил большее удовольствие — мы сами или публика. Но спектакль понравился всем. Он действительно был очень глубоким и интересным.
Потом была сессия, каникулы. Но осенью мы опять собрались, и началась работа над новым спектаклем. Поставлен он был по поэме Межелайтиса о Чюрлёнисе и назывался «Колокол сердца». Репетировали мы его тоже весь учебный год. И был он ещё более оригинальным и красивым. Нашему режиссёру удалось собрать настоящую команду профессионалов, которые оформили феерический спектакль. Были сделаны слайды картин, которые во время спектакля проецировались на экран на сцене. Была смонтирована цветомузыкальная установка, в то время это было в новинку. И на ней исполнялась музыка и самого Чюрлёниса, он ведь был не только художником, но и композитором.
За время репетиций мы настолько полюбили сказочные фантастические картины Чюрлёниса и прекрасные стихи о нём Межелайтиса, что очень искренне смогли передать его дух восхищения и благоговения перед этим великим человеком.
Микалоюс Константинас Чюрлёнис, МКЧ — спектакль начинался с этих слов, которые мы читали хором. Мы стояли на сцене в золотистых пелеринах, похожих на колокола, и наши голоса и сердца звучали, как единый колокол сердца…
Запомнилось несколько стихов прозвучавших в спектакле (пишу по памяти):
«Жить широко, закрыв глаза на всё, что прекрасно, забыть, откуда и куда идёшь, и смотреть глазами ребёнка…»
«…А мир?
…А мир таков — каков он есть сейчас,
И этот час — хороший час для нас,
Пока другой его не сменит час…
Да, мир таков, каков он есть сейчас.
А к миру чёрной злобы, например,
Есть доброты извечный антимир,
А к миру лжи и к миру лживых мер
Есть правды неподкупный антимир.
В нём вызревает эра доброты.
Вглядись в него и вдруг увидишь ты,
Как проступают новые черты
И наступает эра доброты…»
Мы сыграли премьеру, был полный зал — зрители очень хорошо нас приняли. Было много радости, улыбок. Мы были счастливы.
Наш режиссёр сказал, что с таким спектаклем у нас есть шанс попасть на фестиваль студенческих спектаклей во Франции, в городе Авиньон. Но для этого нам надо поучаствовать в конкурсе городских коллективов и победить. Мы сыграли спектакль перед комиссией — примерно с десяток чиновников сидели в пустом зале. Почему-то пригласить зрителей они нам запретили. Отозвались о спектакле хорошо, похвалили всех. Но уже потом мы узнали, что ни в какую Францию нас не выпустят — по идеологическим соображениям. Что в спектакле не так — нам не объяснили. Возможно, что Чюрлёнис в своем творчестве не был похож на художника-соцреалиста. А может быть и то, что наш режиссёр не был членом компартии…
Мы, конечно, не очень-то и надеялись, поэтому и не расстроились. Мы прожили с этим спектаклем свой сезон открытий, творчества и дружбы. И само по себе это уже было счастьем. В определённом смысле это было самодостаточным для нас. А успех, награды, амбиции — было делом вторичным. Никто из нас не собирался стать актёром — большинство училось в технических вузах. Мы были молоды, нам нравилось то, что мы делали. Мы любили нашего режиссёра и друг друга, любили саму жизнь. Ещё жив был наш великий Советский Союз. Мы любили нашу Родину, мы ощущали её заботу. И я с большой благодарностью вспоминаю это время.
Комментарии
Добавить комментарий