«Как? Это мне? Просто так, ни за что?» – необычные глаза пёсика, от природы удивлённо-огромные, расширились ещё больше. Всё ещё не веря случайному счастью, пёс схватил кусок хлеба с колбасой и побежал прочь от дороги. Пёс был немолод, охотничьих кровей. Выезжая в город, возле дороги мы довольно часто встречали его и угощали специально приготовленным бутербродом. Со временем пёс привык, что из этой машины ему дают добрый кусочек хлеба с колбасой или сыром. Взгляд этого пёсика всякий раз умилял – удивлённый, очень выразительный. Обитал он примерно в одном месте. Как выяснилось позже, был он ничей, но его иногда подкармливали местные пенсионеры, муж и жена, а так он кормился в основном на свалках и помойках. За несколько лет мы привыкли, что этот пожилой пёс выныривает где-то возле своего места обитания и ловит наше угощение.
Однажды мы увидели, что пёсику очень плохо. Он сидел на обочине дороги в нескошеной траве, подрагивал и слегка покачивал головой из стороны в сторону. Мы спешили, и лишь отметили, что с пёсиком что-то не так. На обратной дороге мы его не нашли. Вечером выехали специально за ним, долго искали, звали, но его нигде не было. На следующий день мы опять поехали в город. Сделали закупки, возвращались. И видим – он лежит в том же месте, сильно осунувшийся, ему было совсем плохо. Стали думать, как его забрать в машину и отвезти к ветеринару. Повезло, в этот момент мимо шли те самые пенсионеры, они тоже беспокоились, что пёсику плохо. А ещё рассказали, что кто-то намеренно травит собак в округе... Они помогли положить его в машину. Мужчина сказал, что Шурик (так они звали пса) – не привык жить в неволе, что если, мол, де и выходите, он затоскует, в неволе ему будет плохо, не выживет.
Повезли мы Шурика к ветеринару. Думали, что ветеринар сможет его оставить у себя, пока ему не станет лучше. Но оказалось, ветеринар – женщина-врач – больше не занимается практикой, но она посоветовала, как его лечить, выхаживать. Привезли бедолагу к себе. Долго выхаживали. Делали капельницы, кормили из шприца протёртой пищей – геркулесом с куриным мясом и другими приемлемыми в его положении протёртыми продуктами, промывали воспалённые дёсны люголем. Первые дни ничего не помогало. Казалось, что Шурик уже не придёт в себя, не оклемается. Обращались к опытным знакомыми ветеринарам. Они пришли к выводу, что он съел какую-то отраву. Предложили курс антибиотиков, витаминов и ежедневную капельницу с глюкозой, добавили множество уколов. И вот, через немалое время Шурик начал оживать. Это была такая радость! Особенно когда он вдруг сам начал пить воду из мисочки, а чуть позже и кушать! По окончании всех лечебных курсов и процедур он окончательно поправился и повеселел. Вот так у нас и стал жить Шурик.
От возраста и видно после отравления у него побаливали суставы, при ходьбе он прихрамывал. Но если на горизонте появлялась собачка женского пола, он бодрился, как бы прихорашивался и очень напоминал хромого полковника из известного старого фильма с его фразой: «Я старый солдат и не знаю слов любви...». Со своим соседом, кобельком по имени Малыш, не очень большим, но коренастым и мощным пушистиком, он несколько раз даже дрался, иногда дело доходило и до небольших ран.
Малыш – отдельная история, пёс совершенно удивительный, он выворачивается из любых ошейников и шлеек, совсем не терпит, когда его привязывают. И, видимо, чтобы его больше не привязывали, он перестал со всеми нашими собаками драться – сам пришёл к такому решению. Когда на прогулку выходят его потенциальные соперники, Малыш дисциплинированно уходит на свое место. А почти все кобельки уважительно обходят его территорию.
Когда появились несколько молодых собачат, они стали доставать Шурика – постоянно толклись рядом, гонялись друг за другом, при этом молодая поросль в своих играх могла и резво потоптаться на лежащем старичке, что ему очень не нравилось. Он жил в добротной, но не новой будке, а своего вольера у него не было, Поэтому вопрос об отдельном вольере или участке потребовал безотлагательного решения. Просторный вольерный участок огородили довольно быстро. Теперь Шурик имел и свою территорию и возможность гулять по большой, общей с другими. А чуть позже специально для него смастерили новую «двухкомнатную» просторную будку, одна из «комнаток» – с обогревом, где +15-20 градусов зимой, даже в морозы. О такой будочке мы подробно писали здесь: Строительство будки с обгревом. Большую часть времени он проводил на своём участке, рядом со своей будкой или в ней самой.
Вот так после всех мытарств и перипетий у Шурика наступила тихая заслуженная старость – в тёплой будочке и в своём вольере. Было у него и солнечное место, где он любил полежать, погреться, была и тень от навесика из старой большой спутниковой тарелки, где он прятался от жары. Раз в день его выпускали побродить по всей территории, и он, слегка прихрамывая, бегал по двору, по саду, по знакомым тропинкам. Время от времени проводили ему курсы уколов для снижения воспаления суставов, смазывали их мазью, покупали специальные таблетки, массировали лапки, позвоночник. Но болезнь была застарелая, до конца её одолеть не удалось.
Прожил он у нас счастливо ещё с десяток лет. Никак не тяготился своей «неволей». Всё-таки безопасная жизнь, постоянное и вкусное питание, которое не надо, рискуя жизнью, добывать, уютное жильё, любящие заботливые хозяева – любой бродячей собаке дороже призрачной «воли». Он был совсем ненавязчивым, не требовал к себе какого-то дополнительного внимания, иногда пытался “откусываться” во время уколов (ежегодные обязательные прививки или иньекции от воспаления). Но вообще был всегда очень дружественно расположен. Лай у него был характерный, с хрипотцой и высокими нотками, такой лай ни с каким другим не спутаешь. Прожил он по нашим подсчётам лет восемнадцадцать. До последнего держался молодцом. Перед уходом немного ослаб, с трудом, но выползал из своей будочки. Кушал сам и сам же делал все необходимые собачьи дела. Ушёл он так же ненавязчиво, как и жил, – тихо и мирно, во сне. Вот таким был наш Шурик, оставивший свой добрый след на видео, фото и в нашей памяти...
Комментарии
Добавить комментарий