Ах, лето…

И не только оно. Это ещё и весна, и зима, и осень… И каждое время года по-своему замечательно. Мы каждое замечаем, каждое оставляет свой след в жизни. Каждое влияет по-своему, своими погодными особенностями и чем-то ещё, навряд ли нам известным. С каждым что-то уходит, каждое что-то приносит новое или по-новому проявляет старое. Исчезают прежние проблемы и боли, возникают новые, каждое время, если слушать и слышать, даёт нужные решения, каждое лечит или убивает, когда приходит твой час…

Вопрос: любить или не любить и какое из четырёх? Не любить, брюзжать — значит отрицать, не соглашаться, протестовать. Против чего, против кого? Так, если по привычке, так, если не думая. Но если хорошо подумать — приходит понимание, приходит радость от зимы и от лета, от осени и от весны. Одеться по сезону — и вперёд!

Но лето — ах, как хорошо летом!

Несмотря на «комары да мошки»… Если не очень жарко, просто очень тепло. И днём и ночью. Да и жара тоже очень кстати, не буду брюзжать, извините, запамятовала, вот такая въедливая привычка быть вечно чем-то недовольным...

Когда день нескончаем, когда солнце светит и светит, когда всё цветёт, когда лежишь на мягкой траве и неотрывно смотришь в бесконечную синеву с белыми стадами стремительных облаков. Когда над тобой гудят какие-то крылатые, летят по своим важным делам. Когда оглушителен стрёкот кузнечиков и гвалт воробьёв в кустах…

Когда-то пчёлы были для меня чем-то абстрактным, ну жужжат и жужжат, лишь бы не жалили. С интересом наблюдала, как они берут нектар с цветка… К счастью, пришлось побольше узнать об этих невероятных созданиях, об их удивительной жизни. И как им хорошо, летать от цветка к цветку в искрящихся солнечных лучах, но и невероятно трудно — страдать от пестицидов, от недобросовестных людей, от смертельных болезней. Оказалась, целая, можно сказать по-своему разумная, жизнь течёт рядом, а мы только потребляем, любыми средствами, без жалости и сострадания. Правда, не все. Есть такие пчеловоды, кто любит своих подопечных, заботится о них, не просто берёт мёд, это у них не просто бизнес… У них нестерпимо болит сердце за своих пчёлок, они сострадают им, в научных журналах ищут, чем помочь, чем облегчить жизнь, укрепить здоровье. Вовремя увезти от полей с пестицидами…

Лето… На широком солнечном зайчике, вытянув лапочки, спит чёрная собачонка. Она так сладко раскинулась, ей так хорошо, безмятежно... Прохожу мимо и по-хорошему завидую. Когда-то, в далёком детстве, я тоже так могла. Надо бы поискать, почему сейчас не так, куда подевалось, в чём сама виновата…

А вот хрупкий зелёный горошек на плетне. Цепляется, лезет в небо. Постепенно наливается соком, не проглядеть бы, иначе перезреет… Ноготки цветут — собрать и высушить на зиму, лечат хорошо…

Вдали в солнечном мареве дремлют Холмы. Они живые, с ними пообщаешься и оживаешь. Они встречают тебя, как родного, они знают, что тебе нужно. Заснёшь под цветущей веткой и проснёшься совсем другим — тоже живым и таким же реальным… Ветка над тобой и сквозь неё синева неба. Тёплый ветер колышет ветку… Хорошо-то как!

А вдали голубая полоска огромного Озера, оно тоже живёт, тоже помогает, даже если просто смотреть на него издали… А вдали над ним, в летней синеве, громоздятся белоснежные вершины Гор. Они как живые молчаливые стражи, безмятежные свидетели жизни. Глянешь, и что-то нехорошее внутри вдруг скорчится, сожмётся. Ужаснёшься плохому в себе, захочешь исправиться…

А осень?

Она приходит как бы исподволь. Сначала дунет свежим ветерком где-то вдали, усмирит на время жару, мягко прошелестит в листве. И всё, вроде всё по-прежнему. Да нет, не по-прежнему. И сумерки раньше, на чуть-чуть, но раньше. А спустя немного приходится по утрам и вечерам уже и лампу жечь. А вот и листья деревьев уже не те, их масса ещё зелена, но где-то проглядывает что-то жёлтое и красное — холод поцеловал?..

Дальше всё стремительнее и бесповоротнее. Небо... Выцветает и выцветает, будто стареет, седеет. И вот уже пронзают его крики улетающих уток. Вот и журавлиный клин показался. Ласточки тоже собираются в стаи. Последние тренировки — и в Индию, через трудные перевалы, зимовать. Пустеет земля…

Дальше больше. Вечера всё холоднее, хотя днём солнце ещё греет. Успеть к закату сделать побольше. Пока не завыл по-настоящему холодный ветер. А он обязательно завоет, не надейся. До этого нужно всё убрать на огороде, рассыпать, перебрать, подсушить перед подполом. Накидать навоз, вспахать. Посадить под зиму…Собрать яблоки и груши, тоже перебрать. Скоро полетят первые снежные хлопья, такие сказочные комочки с неба, и будут умирать на ещё неостывшей земле. Золотая листва на деревьях уже заржавела, уже не держится под напором холодного ветра. Ей тоже пора в какой-то свой нужный путь…

Вот и всё, осень вступила в права… Поживёт своё и проложит путь зиме… Но не сразу. Вот вроде бы собралась, ан нет. Снова ненадолго повеет теплом, снова ласковое солнце, снова почти летнее небо. Это последний привет лета — бабье. Чтобы не забыли, чтобы помнили…

Зима…

Как раньше любила и ждала это время! Это лыжи, лыжи, лыжи. Всякие — беговые и горные. Это нескончаемый мерцающий лыжный след промеж заснеженных факелов елей. Летишь, а сверху падают и падают снежные хлопья. Прямо за шиворот... Это привалы с самоваром в деревне. Это подъёмники в горах, это полёт вниз, в бездну… А вечер возле надьи с сумрачным зимним лесом вокруг?

И что теперь, скулить, проклиная возраст? Брюзжать и завидовать? Мы же договорились — не надо! Разве хуже просто выйти в заснеженное искрящееся поле, подбивая снег валенком, запрокинув лицо, ловить ртом летящие снежинки, любоваться другой, уже зимней, красотой тех же Холмов, того же, теперь уже молчаливого, Озера, тех же ещё больше заснеженных Гор? Радоваться играм собак на снегу? Какие-то никогда не видели снега, с ними творится что-то невероятное. Будто не могут поверить, что такое возможно, лают и хватают снег, пробуют на вкус… Валятся на снег и играют, играют с ним и друг с дружкой…

А как вам тепло от печки, игра пламени, живое тепло огня? Хорошо помню, как когда-то, уставая от города, мы уезжали в деревню на выходные, в комнату с печкой. Как грелись её живым теплом, как скидывали с себя городской груз. Как радовало нас даже шуршание деревенских мышей. Как, обновлённые, возвращались домой…

Моё детство было тоже с печкой, в деревянном доме в центре Москвы. И ванна с дровяной топкой у бака с водой. И еду готовила бабушка на широкой дровяной плите в общей с соседями кухне. Огонь, огонь, живое тепло белых изразцов зимой… Прислонишься и мечтаешь о чём-то своём, о разном…

Но если честно. Что зимой напрягает, так это уменьшение до 21 декабря светового дня. При этом ещё с неделю ничего не меняется. И только после день начинает прибывать, как говорят в народе, на «воробьиный скок». И всё равно что-то отпускает в этот день, всё равно это день перемен, всё равно скоро весна! Почему напрягает — не знаю, но, наверное, накапливается усталость от жизни без солнечного света. А может, напрягает животная составляющая? Сочувствую тем, у кого полгода длится ночь. Как-то в Интернете прочла, что если вдруг не будут покупать наш газ, то в тех местах подожгут газовые факелы, чтобы осветить жизнь. Скорее всего, это шутка, но ведь она не случайна…

Весна…

Ждём, ждём, а начинается она со слякоти, со снежных ливней, разбавленных мокрыми дождями. Но стойко пережидаем, ведь впереди настоящая весна. Хлюпаем по ледяным лужам, поднимаем воротники, защищаясь от ещё холодных ветров, но радуемся, радуемся… Знаем, что это преходяще и наступит долгожданное — тепло, солнечные денёчки, взрыв зелёных трав, тёплая речка… Почти лето!

Правда, иногда ожидания не сбываются. Помню несколько таких вёсен, они надолго задержались, не уступая лету. Одна особенно, в давние годы прошлого века. Весна длилась аж до сентября. Дожди, 12 градусов круглые сутки. Всё лето проходили в плащах и под зонтиками. А в сентябре навалилась жара — под 30. И не уходила месяца два. До сих пор помню эту весну и такое бабье лето. Тогда и не думалось о каких-то погодных аномалиях. Но может, и тогда никакой аномалии не было, имеет же природа право покапризничать, отдохнуть, не напрягаться…

Ну вот и весна наконец. День растёт и растёт. Розовые закаты в ширину горизонта. Один такой закат запал навсегда — когда вечером возвращаешься домой, на Кутузовский проспект. По тем временам там жила мелкая партийная «сошка», это сейчас «золотая миля». Так вот. Оглянешься в сторону Внуково, а там пылает, нет, не пылает, а пребывает тот самый розовый бесконечно длящийся закат… Точно пришла она, весна!

Весна… Какое-то стремительное бесшабашное пробуждение всего и вся. Быстрее — пробиться сквозь, быстрее расти, цвести, быстрее рожать — успеть, успеть, успеть… И ликование во всём, радость во всём,  напряжение любовных чувств — во всём. Навзрыд, на разрыв, нарасхват. Половодье — чувств, красок, встреч. Половодье жизни. Напряжение всего проснувшегося. Разрыв оков зимы…

Но жизнь весны коротка. И на смену ей идёт лето. Весна облегчила лету путь и передаёт эстафету заботы обо всём живущем…